Глава 6. Прочитывая Бытие в пустыне.

Прожив тринадцать лет в центре Чикаго, мы с женой переехали в тихий поселок в Скалистых горах. Я начал ску­­чать по давно знако­мым «достопримечательностям» нашего райо­на: сборщику алю­миниевых банок, именовавшему себя Тат Необычный, вечному пациенту вра­чей, который весь день просиживал в кафе, притворяясь, что курит незаж­женную сигарету; по чудаку, бродившему по Кларк-стрит с пла­ка­том “Ищу жену!”

На новом месте мы чаще видели зверей, чем людей. На скло­не холма за нашим домом пасся лось, дятлы стучали по де­ревян­­ным наличникам. Каждый вечер в поисках объ­ед­ков к нам за­­бегал лис, которого мы прозвали Фостером. На днях я оклеива­л обоями свой кабинет, распевая “Дом в прерии,” а Фос­тер сидел за дверью и внимательно слу­шал. Несколько раз он недоу­менно вски­дывал голову при отдельных руладах народной музыки, но в целом, ка­жет­ся, все это ему нравилось.

Вскоре после того, как мы переехали в Колорадо, я на­чал вновь перечитывать Библию, начиная с Бытия. Вскоре я обна­ру­­жил, что в новой обстановке Библия вос­при­ни­ма­ет­ся совсем по-другому. Я читал повествование о творе­нии, а за ок­ном шел снег. Горы сверкали в утреннем свете. Каж­дая сосна была словно облачена в чистую сияющую мантию. Казалось, можно было воо­чию пред­ставить себе невыразимую красоту изна­ча­­ль­ного творения, время “при общем ликовании утренних звезд, когда все сыны Божии воск­лицали от радости,” как позднее говорил Иову Бог.

Но вот спустя некоторое время мое чтение было прер­­­ва­­но громким ударом о стекло. Маленькая птичка, сосно­вый чиж, с раз­де­ленным надвое хвостом и желтыми поло­сами по крыльям с налету врезалась в окно. Задыхаясь, она лежала на снегу, а из клю­ва стекали яркие капли алой кро­ви. Двадцать минут лежала она так, покачивая головой. Наконец, вся затрепетав в последней попытке подняться, она уткнулась в снег и умерла.

Да, согласен, что масштабы этой трагедии невелики. В дне­в­ных новостях сообщали об убийствах в Боснии и кро­во­проли­тии в Африке. Но каким-то образом птичка, погибшая под моим окном, заставила меня по-новому ощу­­ти­ть всю трагедию того, о чем я в тот день читал в главах 2 и 3 из Книги Бытие. Начинается эт­о­т текст с рая, а закан­чи­ва­ет­ся грехо­па­дением.

Автор Книги Бытие был необычайно сдержанным чело­ве­ком. Простая фраза: “Так совершены небо и земля и все воин­ст­во их” (Быт. 2:1) завершает описание потря­са­ю­ще­го воображение творческого процесса, в результате ко­то­рого появились квазары и туманности, голубые киты и карликовые креветки, пингвины и сосновые чижи. Пред­по­лагается, что пер­вые две главы Бытия были написаны спустя много лет пос­ле грехопадения. Тем не менее, текст лишь отдаленно намекает на грядущую трагедию. “И не стыди­лись,” — говорит автор об обнаженных Адаме с Евой. Эти слова имеют смысл лишь для читателей, знакомых с чувст­вом стыда.

Вторая глава Бытия сопровождается редакционным приме­чанием, которое я раньше как-то не замечал. Вспом­ните, как Бог проводит перед Адамом многочисленных животных, “что­бы видеть, как он назовет их”. Какое не­обыч­­ное занятие для Всемогущего! Творец Вселенной во всех ее невообразимых мас­ш­табах принимает на Себя роль зрителя, желая “видеть,” что будет делать Адам.

Как сказал Блез Паскаль, нас, людей, наделили “достоинством причинности”. Следующие несколько глав Бы­тия доказы­вают, что это достоинство является также и тяж­ким бременем. За короткое время люди освоили основы се­мейной жизни, сельс­­кого хозяйства, музыки, ремесел. Но при этом они также быстро научились убивать, изменять, приобрели и другие страшные, характерные для человека свойст­ва. Проходит совсем немного времени, и Бог “пожа­лел” о Своем решении создать че­­ло­века: “и раскаялся Гос­подь, что соз­­дал человека на земле, и вос­­скорбел в сердце Своем” (Быт. 6:6).

Во всем Ветхом Завете Бог по­­пе­­ременно принимает на Себя роль то зрителя, то участ­­­ника событий. Време­на­ми — когда кровь вопиет от земли, когда нечестие стано­вит­ся нестер­пимым, когда зло пере­ходит все границы — Бог дей­­ств­у­ет решительно и сокру­шающе. Тогда дымятся горы, раскалывается земля, гибнут люди. В Новом же За­ве­те перед нами Бог, Который самоот­верженно нисходит на землю, чтобы разделить все послед­ствия предостав­ленной людям сво­боды и стать иску­пи­­­тель­ной жертвой. Тот, Кто имел право уничтожить зем­лю (и почти сделал это во дни Ноя), вместо этого воз­любил мир до конца, зап­ла­тив за эту любовь соб­ственной кровью.

Иногда я думаю, насколько трудно Богу не вмешиваться в ход истории. Что испытывает Он, ког­да одно за другим уничтожаются чудеса творения — гигантские рай­оны влаж­ных джунглей, киты, слоны? Что ощущал Создатель, когда беспо­щадно уничтожались евреи? А смерть Его Боже­ст­вен­ного Сына? Какова цена Божьего невмешательства?

Особенно много я размышлял о грехопадении. При этом пре­ж­де всего я рассматривал, к че­му оно привело людей, а имен­но, ду­мал о тех наказаниях, которые опи­­­­сы­вают­ся в Быт. 3. В этот раз я впер­вые заду­­­­мал­­ся, чем обер­ну­­лись пос­­­ле­­д­­ст­вия грехопадения для Бога. Лишь две главы во всей Биб­лии посвящены красоте и славе изна­чаль­­ного тво­ре­ния. Две главы во всей Библии! Все остальное Пи­­са­ние по­­ве­ст­­ву­­ет о тяжком пути восстановления наруше­нных свя­зей между Богом и человеком.

Схожие образы открывают и завершают повест­во­ва­ние Библии. В Откровении сад становится прекрасным и вели­чест­вен­ным городом, но через него протекает река, на берегах которой стоит древо жизни. Теперь его не охраня­ет ангел с пы­лаю­­щим мечом — дерево изобилует плодами, даже листья его — “для исцеления народов”. Ссылаясь на третью главу книги Бы­тия, Откровение обобщает опи­са­ние новой реальности такими прос­тыми словами: “И ниче­го уже не будет проклятого”.

Наши дни проходят между воспоминаниями о прошлом и предвкушением будущего. Независимо от того, что я вижу из сво­е­го окна — Скалистые горы или бродяг с Кларк-стрит — это лишь отдаленный намек на то, что подразумевал Бог в начале истории и что Он обещает в ее конце. Чувство тре­пета ох­ва­ты­ва­­ет при од­ной лишь мысли о том, сколько нужно затратить сил для восстановления погубленного на­ми. И все это лишь потому, что Бог отошел в сторону, что­бы посмотреть, что будет делать Адам, то есть мы с вами.