Однажды под Рождество я дал себе обещание прочесть все тридцать восемь пьес Шекспира в течение одного года. Но мечты оказались далеки от реальности: с тех пор прошло три года, а еще осталось семь пьес. К моему удивлению, я получил несказанную отраду, воплощая свою задумку. Я всегда с нетерпением ожидал “вечеров Шекспира,” которые я сам себе назначал.
Это было не просто эстетическое наслаждение от встречи с шедеврами классической литературы. Прочитанное наводило меня на серьезные размышления. В голове неотступно звучали слова из “Короля Лира”: “Любовь остывает, слабеет дружба, везде братоубийственная рознь. В городах мятежи, в деревнях раздоры, во дворцах измены, и рушится семейная связь между родителями и детьми”. Как поразительно напоминали они комментарий телеведущего к сегодняшним событиям, происходящим в мире! Современному поколению эта пьеса Шекспира кажется скучной. Много лет ее исполняли на театральных подмостках, эксплуатируя версию со счастливым концом. Наконец-то, мы доросли до понимания ее великого трагизма, и ныне “Король Лир” — одна из наиболее адекватно оцененных и востребованных пьес Шекспира.
“Что новый день, то вопли новых вдов,
И плач сирот, и тяжкий стон несчастья
Восходят к небу…”.
Что это, “Макбет” или слова Джесси Джексона? Изображенные Шекспиром картины — преступления, несправедливости, войны, предательство, алчность — это не какие-то особые специфические характеристики Америки 90-х годов. Право же, что бы ни говорили политики, человечество всегда жило именно так со времен грехопадения.
Однако заметны и большие отличия между мировоззрением людей эпохи королевы Елизаветы и взглядами конца двадцатого века. Слушая ведущих политиков из каких бы то ни было партий, я не могу не отметить: всем им присуще общее убеждение в том, что достаточно поддерживать экономику на высоком уровне, разрешить проблему наркотиков, достаточно наставить на путь истинный молодежь из бандитских группировок, и в Америку непременно вернется золотой век. Социальные проблемы (это самый близкий современный синоним слову “зло”) объясняются бедностью и недостаточным образованием.
Шекспир не согласился бы с этим. “Равно больны и те, кто голодны, и те, кто пухнут от обжорства” — говорит служанка наследницы в “Венецианском купце”””. В пьесах Шекспира мы видим явное проявление уважения к достоинству людей из низших классов. Негодяи у него, как правило, люди богатые и власть имущие такие, как Макбет или Ричард III, — люди, получившие все, что достигается образованием, деньгами и высоким положением. Важно подчеркнуть, что многие гиганты литературы — Шекспир, Толстой, Бальзак, Диккенс — с презрением отметали идею о том, что зло происходит от бедности. С их точки зрения зло принимает самые уродливые и чудовищные формы именно среди высших классов.
Лучше всего об этом сказано в “Короле Лире”:
“Сквозь рубища грешок ничтожный виден,
Но бархат мантий прикрывает все.
Позолоти порок — о позолоту
Судья копье сломает…”.
Тяжким и тернистым путем пришел Лир к осознанию этой истины. Изгнанный из собственного замка алчными, неблагодарными дочерьми, в ужасную бурю скитался старый король, не имея крова. В конце концов, приют он нашел в пещере отверженного. Это открыло Лиру сущность “богословия перемены ролей”. Впервые понял он, как тяжко быть бедным и бездомным:
“Бездомные, нагие горемыки,
Где вы сейчас? Чем отразите вы
Удары этой лютой непогоды —
В лохмотьях, с непокрытой головой
И тощим брюхом?
Как я мало думал об этом прежде!
Вот тебе урок.
Богач надменный! Стань на место бедных,
Почувствуй то, что чувствуют они,
И дай им часть от твоего избытка
В знак высшей справедливости небес.”
Республиканцы обвиняют в бедах и злосчастиях общества администрацию демократов, находящуюся у руля страны. Демократы же во всем обвиняют Конгресс, в котором большинство составляют республиканцы. Персонажи Шекспира с такой же легкостью адресуют свои претензии Богу: “Ты, Боже, бросаешь кротких агнцев в волчье чрево? Или Ты спал, когда творилось это?” — восклицает один из них, став свидетелем убийства. “О, Боже, Ты это видишь и долготерпишь?” — в отчаянии вопиет другой.
Но как ни странно, этот вопль боли свидетельствует о вере в Провидение, пронизывающей все творчество Шекспира. Бросать упреки Богу можно лишь в том случае, если вы верите, что это Он совершил нечто, возмутившее вас. В цикле пьес, центральной из которых является “Генрих IV,” со всей очевидностью прослеживается, что история — в представлении Шекспира — не просто взлет и падение правителей и народов. Смута и кровавое противоборство в Англии, по убеждению автора, есть не что иное, как суд Божий. Это грозное предупреждение, которое вы никогда не услышите по Си-Эн-Эн.
В эпоху Шекспира люди твердо верили в Божественное воздаяние. Они верили, что зло будет неизбежно наказано. В “Ричарде III” наемного убийцу страшит данное ему поручение. “Убивать-то не струсил: на то у нас приказ есть; только боязно свою душу погубить — тут никакой приказ не спасет” — вот что вызывает в нем страх. В “Генрихе VI” граф Уорик молится: “К Тебе, о Боже, воздеваю руки и сердце возношу…. Лишь Ты сведешь все окончательные счеты. И короли, как голые младенцы, предстанут пред Тобой”. Подобное смиренное осознание зависимости от Высшего и окончательного Авторитета не помешало бы и нашим лидерам.
Сравнивая эпоху королевы Елизаветы с нашим временем, я не мог не подивиться еще одному обстоятельству. Сопоставляя персонажи Шекспира с современными политиками, невозможно не заметить, насколько мы все измельчали. Бунтовщики бунтуют, потому что не могут сдержаться. Девочки-подростки беременеют, потому что не могут сопротивляться своим желаниям. Женщины идут на аборт, потому что “у них нет другого выбора”. Да и как иначе, если мы считаем, что все в нашей жизни определяется лишь нашими генами, семьями и культурой. И больше ничем.
Персонажи Шекспира, напротив, потрясают своей масштабностью. Когда читаешь о людях, обладавших чувством личной ответственности за свою судьбу, это производит колоссальное впечатление. Они не роботы и не жертвы, они — свободные люди, которые делают свой выбор. Одни избирают зло, другие — благородные дела. Великий Шекспир был убежден, что человек должен нести ответственность за последствия своих поступков. Леди Макбет считала иначе. “Стакан воды — и дело наше смыто,” — говорит она мужу, омывая обагренные кровью руки. Как же она заблуждалась! Чувство вины преследовало ее повсюду подобно кошмару. Она умерла, терзаясь сознанием своих чудовищных преступлений. Муж оплакивает ее словами, полными отчаяния:
“Что жизнь? — Тень мимолетная, фигляр,
Неистово шумящий на подмостках
И через час забытый всеми; сказка,
В устах глупца, богатая словами
И звоном фраз, но нищая значеньем!”
Неправоту такого суждения Шекспир развенчивает своими пьесами. Жизнь человеческая полна смысла и великого достоинства. Слова ученого викторианской эпохи. А. Бредли можно отнести почти ко всем героям Шекспира: “Никто не завершает трагедию утверждением, будто человек — всего лишь маленькое, несчастное, злое существо. Он может быть грешным, он может быть ужасным, но никак не крохотным”.
No comments:
Post a Comment