Глава 40. В поисках разумной середины.

Не так давно мне довелось побывать на одной конфе­рен­­ции. Она проводилась в Индиане на территории, кото­рая рань­ше принадлежала общине утопистов. Эта община сущест­во­вала сто лет. Рассматривая построенные с огром­ным искусством зда­ния, читая таблички с описанием повсед­невной жизни ис­тин­­ных верующих, я дивился энергии, которая двигала этими людьми. Эта община — одно из много­чис­лен­ных движений, порож­ден­ных религиозным энтузиазмом и американским идеализмом.

Как известно, на американской почве выросли многие ра­з­­­­но­­видности перфекционизма. Среди них отпрыски дви­же­ния “Второго великого пробуждения,” движения “Победоносная жизнь,” общины движения Иисуса. Мне, однако, пришло в голо­ву, что в последние годы пыл перфекционистов как бы не­за­­метно угас. Сегодня религи­озное движение устремлено в противо­по­лож­ном направ­лении, к антиутопии. Например, движение воз­рождения привело к тому, что многие церкви приняли состоящую из двенадцати пунктов программу преодо­ления болез­нен­ных пристрастий: к сексу, пище, алкоголю или нарко­ти­кам. Эти общины в своих програм­­мах ис­хо­дят из неспособности своих членов к совершенству.

Признаюсь, что в соответствии с моими убеждениями мне бли­же всего именно это современное течение. Окру­жа­ющая действительность являет нам куда больше примеров падения человека, чем его совершенства. Поэтому я уповаю на Еван­ге­лие, в основе которого лежит благодать. И все же в музее общи­ны “Новая гармония,” что в Индиане, я ощутил необъ­я­снимое чувство ностальгии по утопистам. Мне предс­тав­­лялись одетые в черное серьезные люди, которые упорно возделывали камен­ные поля, принимали все более и более строгие правила в по­­пыт­­­­­ке обуздать похоть, алчность, стре­мясь в полной мере выпол­­нить высокие повеления Нового Завета. Даже названия этих об­щин способны вызвать свет­лую грусть: “Новая гармония,” “До­ли­­на мира,” “Новая надежда,” “Новые небеса”.

Католическая церковь также внесла свою лепту в дви­жение перфекционизма. Я познакомился с уставом Святого Бенедикта, читал волнующие рассказы о монахах-миссионерах прошлого, отправ­лявшихся в Японию и Китай. В сравнении с такой дис­цип­­­­линой и посвященностью современные, недолгое время сущест­­­­­вующие миссии, представляются просто возникшими по чьей-то причуде однодневками. Что мы, дети своего времени, оставим потомкам, чтобы вызвать в них чувство благоговения? Такой вопрос возникал у меня поневоле. И поневоле приходили в голову названия современных общин, которые вряд ли способ­ны кого-то вдохновить: “Долина взаимо­зависимости,” “Новая уязвимость,” “Новая слабость”.

Да, большинство общин утопистов подобных той, где я на­хо­дился, сохранились только как музеи. Перфек­ционизм сел на мель, наткнувшись на риф первородного греха.

Несколько лет тому назад Дуглас Франк написал книгу “Непобедившие”. В небольшой по объему работе мы видим вдум­­чи­вый анализ основных причин, которые привели к краху пер­фек­ционизма. Руководитель движения “Победоносная жизнь” Чарлз Трамбалл однажды сказал: “Каждый христианин должен почитать за честь жить каждый день своей жизни, не нарушая за­­ко­ны Божие, не совершая осознанных грехов, будь то в мыслях, словах или делах”. Как ни парадоксально, отмечает Франк, но имен­но подобные высокие идеалы ведут к разочарованию и чувству поражения. Несмотря на все самые искренние усилия, люди не достигают состояния безгрешности, и, в конце концов, они зачастую винят в этом самих себя, а подобные признания только поощряются их руководи­телями: “Если у вас не полу­чи­лось, значит, слаба вера”

Франк, кроме того, отмечает еще одну ошибку перфек­цио­низма: слишком часто он концентрирует все внимание на воп­росах второстепенных (именно за это Иисус особенно остро кри­­ти­ковал фарисеев). В попытке обуздать стремление к мирским удовольствиям в руководимой Чарлзом Финни общине “Обер­лин колледж” запретили употреблять кофе, чай, перец, горчицу, подсолнечное масло и уксус. Любой, кому дово­ди­лось бы­вать в этой общине, может под­т­вердить, что экспе­­­­ри­мент про­­дол­жался недолго.

Я вырос в обстановке су­ро­­вого перфекционизма, от кото­рого мне пришлось выздо­равливать потом много лет. Таким об­ра­зом, исходя из своего личного опыта я так же могу судить о мелочности современного перфекци­онизма. В моей церкви все­рьез обсуждали, насколько нравственным являются залы для боулинга (“Ведь они там продают спиртное!” и катание на роли­ковых коньках (“Они ведь держатся за руки!”). Но при этом ни­кого не беспо­ко­ило нарушение прав человека в Юж­ной Африке или граж­данс­ких прав у нас дома, в Джорджии.

И все же несмотря на мощную прививку против край­нос­тей перфекционизма, иногда я ощущаю ностальгию, даже стрем­ле­ние к поиску недостижимого. Я с изумлением читаю кни­гу Томаса Мертона “Восхождение к истине,” в которой он под­­робно описывает жизнь человека, который посвятил все свое время постижению сущности мисти­ческого союза между Бо­гом и чело­веком. Я чрезвычайно был смущен, стал читать клас­си­ческую русскую книгу “Путь странника”. В ней повест­вуется о крес­тьянине, который буквально воспринял повеление: “Моли­тесь неустанно”. Он семь тысяч раз в день читал молитву Хрис­тову (“Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, спаси и поми­луй меня, грешного”.)

Как может Церковь при­ветствовать идеалы святости, безза­­­­вет­ного стремления к праведной жизни, постро­енной на высо­чайших нравственных принципах, и при этом признать закон­­ными такие последствия перфекционизма, как разоча­ро­вание, увлеченность мелочами, авторитарность, духовная гор­дыня и исключительность? В этой ситуации уместен прямо противо­по­ложный вопрос: как можно стремиться к высоким нравст­вен­ным идеалам нам, людям современности? Безусловно, здесь нужно учитывать тот факт, что человек нашей эпохи склонен рассчитывать поми­мо всего на помощь со стороны общес­тва (от­­вер­гая при этом право общества судить его). Он уязвим и скло­нен к само­анализу. Будучи обществом убежденных индиви­ду­алис­тов, Америке постоянно грозит опасность злоупот­реб­ления имеющимися у нас свободами. Церквам же Америки гро­зит опасность злоупотребления благодатью.

Размышляя на эти темы, я прочитал большую часть пос­ла­ний Нового Завета. Правда, на этот раз я читал послания в нес­коль­ко ином, чем обычно порядке. Я начал с Послания к Гала­­­там, ответственно перечитав велико­лепную декларацию хрис­тианс­кой свободы и гневные возвещения Павла, направ­ленные против законничества. “Стойте в свободе, кото­рую даровал нам Христос,” — призывает Павел (5:1). Но чуть ниже в той же главе апос­­тол добавляет: “К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была пово­дом к угож­дению плоти, но любовью служите друг другу”.

Здесь я обратился к Посланию Иакова, которое, как извест­но, оказалось особенно крепким орешком для Мар­тина Лютера. Я помнил строгие увещевания Иакова, но каким-то образом упус­тил из виду его наставление о том, как обрести святость. Вслед за каждым призывом усердно стремиться к вере апостол просто со­ве­тует полагаться на Бога (1:5, 17, 21; 4:3, 7; 5:11). “Милость пре­­­возносится над судом!” — заключает Иаков.

Некоторое время спустя я прочел Послание к Ефеся­нам, за­тем Первое Послание Коринфянам, потом Первое Пос­лание Пет­­ра. В каждом из них я видел одну и ту же структуру: призыв к вы­соким идеалам святости и сообщение о гаран­тированном бла­­го­­датью прощении, милостивое напоминание, что спасение наше вовсе не зависит от того, достигнем ли мы эти высокие иде­­алы. Обе эти мысли изложены в одном тексте в Послании к Ефесянам: “Ибо благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар: не от дел, чтобы никто не хвалился. Ибо мы — Его тво­­­­рение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела, кото­рые Бог пред­­­­назначил нам исполнять”.

Для меня послужило особого рода утешением то, что уже в пер­­вом веке Церковь испытывала те же трудности и проти­во­речия, то впадая в законничество перфекционизма, то отклоняясь в другую сторону, к грубой антиномичности. Иа­ков в своем пос­­ла­­нии обращается к одной из этих край­ностей. Павел часто обращается к другой. В сущности, каждое посла­ние содержит наставления о том, как избежать этих крайностей, но одно­вре­менно и подчеркивает, что весть Евангелия призы­вает найти вер­ное соотношение между этими двумя позициями. Иными словами, Церковь должна быть народом, который стремится к святости. Но при этом народ Божий может радоваться покою бла­­годати. Христиане долж­ны с большей критикой относиться к самим себе, и в меньшей степени к другим. Полагаться следует на Бога, но не на себя.

Церковь и сейчас колеблется между этими двумя край­но­с­тями. Одни общины впадают в одну из них, другие — в иную. Пе­речитав новозаветные послания, я задумался о том, как хоро­шо, если бы Церковь могла взять наилучшее из обеих этих пози­ций, предпочитая в то же время золотую середину. Очень часто мне приходилось сталкиваться с общинами, кото­рые эгоцентри­­­­­чески стояли на своем, нетерпимо отвер­гая иные позиции.